Форум » Беседка » Осень.... (продолжение) » Ответить
Осень.... (продолжение)
Дикая:
Лада: "Октябрь был на редкость холодный, ненастный. Тесовые крыши почернели. Спутанная трава в саду полегла, и все доцветал и никак не мог доцвесть и осыпаться один только маленький подсолнечник у забора. Над лугами тащились из-за реки, цеплялись за облетевшие ветлы рыхлые тучи. Из них назойливо сыпался дождь. По дорогам уже нельзя было ни пройти, ни проехать, и пастухи перестали гонять в луга стадо. Пастуший рожок затих до весны. Катерине Петровне стало ещё труднее вставать по утрам и видеть все то же: комнаты, где застоялся горький запах нетопленных печей, пыльный «Вестник Европы», пожелтевшие чашки на столе, давно не чищенный самовар и картины на стенах. Может быть, в комнатах было слишком сумрачно, а в глазах Катерины Петровны уже появилась тёмная вода, или, может быть, картины потускнели от времени, но на них ничего нельзя было разобрать. Катерина Петровна только по памяти знала, что вот эта — портрет ее отца, а вот эта — маленькая, в золотой раме — подарок Крамского, эскиз к его «Неизвестной». Катерина Петровна доживала свой век в старом доме, построенном ее отцом — известным художником. В старости художник вернулся из Петербурга в свое родное село, жил на покое и занимался садом. Писать он уже не мог: дрожала рука, да и зрение ослабло, часто болели глаза. Дом был, как говорила Катерина Петровна, «мемориальный». Он находился под охраной областного музея. Но что будет с этим домом, когда умрёт она, последняя его обитательница, Катерина Петровна не знала. А в селе — называлось оно Заборье — никого не было, с кем бы можно было поговорить о картинах, о петербургской жизни, о том лете, когда Катерина Петровна жила с отцом в Париже и видела похороны Виктора Гюго. Не расскажешь же об этом Манюшке, дочери соседа, колхозного сапожника, — девчонке, прибегавшей каждый день, чтобы принести воды из колодца, подмести полы, поставить самовар. Катерина Петровна дарила Манюшке за услуги сморщенные перчатки, страусовые перья, стеклярусную чёрную шляпу. — На что это мне? — хрипло спрашивала Манюшка и шмыгала носом. — Тряпичница я, что ли? — А ты продай, милая, — шептала Катерина Петровна. Вот уже год, как она ослабела и не могла говорить громко. — Ты продай. — Сдам в утиль, — решала Манюшка, забирала все и уходила. Изредка заходил сторож при пожарном сарае — Тихон, тощий, рыжий. Он еще помнил, как отец Катерины Петровны приезжал из Петербурга, строил дом, заводил усадьбу. Тихон был тогда мальчишкой, но почтение к старому художнику сберёг на всю жизнь. Глядя на его картины, он громко вздыхал: — Работа натуральная! Тихон хлопотал часто без толку, от жалости, но все же помогал по хозяйству: рубил в саду засохшие деревья, пилил их, колол на дрова. И каждый раз, уходя, останавливался в дверях и спрашивал: — Не слышно, Катерина Петровна, Настя пишет чего или нет? Катерина Петровна молчала, сидя на диване — сгорбленная, маленькая, — и всё перебирала какие-то бумажки в рыжем кожаном ридикюле. Тихон долго сморкался, топтался у порога. — Ну что ж, — говорил он, не дождавшись ответа. — Я, пожалуй, пойду, Катерина Петровна. — Иди, Тиша, — шептала Катерина Петровна. — Иди, бог с тобой! Он выходил, осторожно прикрыв дверь, а Катерина Петровна начинала тихонько плакать. Ветер свистел за окнами в голых ветвях, сбивал последние листья. Керосиновый ночник вздрагивал на столе. Он был, казалось, единственным живым существом в покинутом доме, — без этого слабого огня Катерина Петровна и не знала бы, как дожить до утра. Ночи были уже долгие, тяжёлые, как бессонница. Рассвет все больше медлил, все запаздывал и нехотя сочился в немытые окна, где между рам ещё с прошлого года лежали поверх ваты когда-то жёлтые осенние, а теперь истлевшие и черные листья. Настя, дочь Катерины Петровны и единственный родной человек, жила далеко, в Ленинграде. Последний раз она приезжала три года назад..." К.Г.Паустовский "Телеграмма" Читает автор: http://www.staroeradio.ru/audio/14279
Лада: "Есенину я обязан многим. Он научил меня видеть небогатую и просторную рязанскую землю – ее синеющие речные дали, обнаженные ракиты, в которых посвистывал октябрьский ветерок, пожухлую крапиву, перепадающие дожди, молочный дым над селами, мокрых телят с удивленными глазами, пустынные, неведомо куда ведущие дороги. Несколько лет я прожил в есенинских местах вблизи Оки. То был огромный мир грусти «и тишины, слабого сияния солнца и разбойничьих лесов. По ним раз в несколько дней прогремит по гнилым гатям телега да порой в окошке низкой избы лесника мелькнет девичье лицо. Надо бы остановиться, войти в избу, увидеть сумрак смущенных глаз – и снова ехать дальше в шуме сосен, в дрожании осенних осин, в шорохе крупного песка, сыплющегося в колею. И смотреть на птичьи стаи, что тянут в небесной мгле над полесьем к теплому югу. И сладко тосковать от ощущения своей полной родственности, своей близости этому дремучему краю. Там текут из болот прозрачные ключи, и невольно кажется, что каждый такой ключ – родник поэзии. И это действительно так. Зачерпните в жестяную кружку воды из такого родника, сдуйте к краю красноватые листочки брусники и напейтесь воды, дающей молодость, свежесть, вечное очарование родной стороны. И вы уверитесь, что только небольшая доля этой поэзии выражена в стихах таких поэтов, как Есенин, все же ее несметные богатства еще скрыты и ждут своего часа." К.Г.Паустовский "Книга скитаний.Медные подковки"
Лада: Я пришла за счастьем, вот мои ладошки… Боженька, ну сжалься, поделись немножко… Людям очень важно с мыслью просыпаться, Что жива надежда, что нельзя сдаваться… Очередь за счастьем у тебя толпится, Но намного больше тех, кто побоится К очереди этой присоединиться… Только им ведь тоже счастье пригодится… Я раздам прохожим счастье по крупинкам… Близким и не очень, рыжим и блондинкам, Бедным, и богатым, слесарям, поэтам… Недостойных счастья в мире просто нету… Ведь когда улыбки добрые встречаешь, О своих проблемах сразу забываешь… А когда душою кто-то согревает, Это значит, счастье всё-таки бывает… Нужно оглянуться, нужно присмотреться… Может, в чьём-то сердце к счастью скрыта дверца… Только вы не бойтесь в эту дверь стучаться… Пред любовью лучше не сопротивляться… И толпились люди, занимали место… Кто-то хочет денег, кто-то стать невестой… Для кого-то счастье – сплетнями делиться… Очередь большая… Всё мелькают лица… Я пришла за счастьем, вот мои ладошки… Вижу, пусто… Птицы доклевали крошки… Но с улыбкой мудрой мне ответил Боже, Что улыбка близких – это счастье тоже…
Лада: Женщина под зонтиком. Осень. Непогода. Отчего туманится отрешенный взгляд? Чем обеспокоена? Личные невзгоды? Или это дождик нудный виноват? Улыбнитесь женщине! Мельком, между прочим. Посмотрите дружески, отгоняя грусть. Просто так, без повода. Пусть спешите очень, Пусть не в вашем вкусе, пусть не ваша, пусть! Улыбнитесь женщине, не ища причины, Пусть от взгляда вашего станет ей теплей. Улыбнитесь женщине на правах мужчины, Вы по праву сильного улыбнитесь ей! И улыбкой вашею, как лучом, отмечена, Удивленно вскинется, зонтик теребя... Как немного нужно ей, чтобы снова женщиной Гордой и уверенной ощутить себя! Эркюль де Савиньен
Лада: Опавшая листва пахнет детством... И мне наверное не хватит слов, чтобы рассказать об окружающей красоте... Иногда ее слишком много, она не помещается в маленьком тебе, переполняет, льется через край... Можно только пытаться ухватить ее кусочки, сохранить маленькие фрагменты.... Я так хочу, чтобы осень не кончалась...
Лада: В этом году осень прекрасная!!!
Патриот: Лада,тебе навеял об этом написать,дождь за окном?))
Лада: Нет.
yuriy: Скоро дождь закончится и выпадет снег... Белая гадость лежит под окном, Я ношу шапку и шерстяные носки. Мне везде неуютно, и пиво пить в лом. Как мне избавиться от этой тоски По вам, солнечные дни... Мёрзнут руки и ноги, и негде сесть. Это время похоже на сплошную ночь. Хочется в теплую ванну залезть, Может быть, это избавит меня от тоски По вам, солнечные дни... Я раздавлен зимой, я болею и сплю, И порой я уверен, что зима навсегда, Ещё так долго до лета, а я еле терплю, Но, может быть, эта песня избавит меня от тоски По вам, солнечные дни!
Лада: yuriy это тоже Шевчук?
KSV: исполняет "Кино". А вот кто автор - я не знаю. Может быть Цой, а может и нет.
Лада: KSV спасибо!
Лада: Мягкой поступью - в древний лес, Позабыв городскую гарь. Отраженьем времён и небес Слёзы сосен испил янтарь. Принимай: не чужая здесь, Жду объятья еловых лап, Что сцарапают с кожи спесь. Человек впредь не будет слаб. Меж дубовых резных листов Звёздный свет сплету в оберег. Отголосками вещих снов Замедляет время свой бег. Я прошу: запоздай, рассвет! Лучше б солнцу назад упасть. Мне ещё - секунд или лет - Тишью леса напиться всласть. Тайный наговор - спор ветвей С хлёстким ветром, чей мудрый глас Мне пророчит: буду твоей Вся, с полынной горечью глаз. Предначертано - не сейчас. Ожидание - скорбный удел. Я пришла в неурочный час Не свершённых великих дел... Уходить прочь, впитав аромат, Память леса с собой нести, Чтобы снова вернуться назад - Твёрдо верить в верность пути. Мягкой поступью - в древний лес Возвратиться домой, как встарь. Каждый ствол - опора небес, Каждый камень - Богам алтарь.
Лада: У столика в городском кафе есть своя история. Он пропитан сотнями разлитых напитков, тысячами запахов и неосторожных движений. Его края хранят отпечатки пальцев и прикосновения рукавов. Столик в кафе - архив воспоминаний. К нему можно возвращаться снова и снова. Но люди часто забывают. Оставляя на столешнице всё самое ценное, мы хлопаем дверью, и спешим по делам. А деревянные ножки пытаются оторваться от пола и уйти за нами. Их так утомили эти встречи/расставания. Стеклянный стакан с какао на стенках мечтает сбежать в Париж. Он видит себя в кафе на Монмартре, где по вечерам играет Édith Piaf. Блюдце с отбитым краешком бредит Лондоном. Однажды оно долго лежало на забытой кем-то газете и влюбилось в британскую кофейню, увиденную на развороте. Пакетики сахара грезят снежными вершинами. Десертные ложечки – Брюсселем и его шоколадными фабриками. И только столик хочет остаться здесь. Ему для счастья нужно лишь одно - чтобы люди не уходили навсегда.
Лада: - Мне нужен билет на ближайший поезд. - В каком направлении? - Всё равно. - Какой город? - Безразлично. - Девушка, куда вы хотите ехать? - Не имеет значения. Просто надо сбежать. - Я постараюсь вам помочь.
Жека: - Вторая колонка, 95 до полного.
Лада: Жека ???
Жека: Лада ???
Лада: Жека ...
Жека: Лада ...
Лада: Жека
Жека: Лада
MT: Раз эта тема - об осени, значит именно осенью девушка решила поехать куда угодно, для разнообразия, на поезде и разговорилась с кассиром. Видимо билетов не было. Поэтому она просто заправила свою машину на ближайшей автозаправочной станции , полный бак 95-м со второй колонки. Ну и знакомый там тоже свою машину недавно заправил, а потом поехал домой в осеннюю Вырицу
Лада: Скоро золотая осень кончится. Уже сегодня чуть-чуть пахло зимой.
Патриот: Лада,по-моему она уже кончилась:(( Почти все листья опали.
Лада: Нет еще.Не кончилась.
Патриот: Лада,а по каким параметрам Вы судите,кончилась она или нет?:) Может быть мы расходимся именно в этом моменте.
Лада: Можно же не отвечать?
Патриот: Лада,это вопрос Вы адресуете мне? Опять же Ваше право и меня оно мало интересует.
Лада: Патриот ,а что тогда меня спрашиваешь?
полная версия страницы