Форум » Вырица и творчество » Вырицкий дневник. Тетрадь 1. » Ответить
Вырицкий дневник. Тетрадь 1.
вахид: Читал про двух безработных, расстрелявших один другого. В заметке подчеркнуто - безработные. И пришло в голову: человек бывает несерьезным не из легкомыслия, как думают армия ханжествующих на эту тему, а из-за противного ежеминутно досаждающего, как боль в носоглотке, несчастья. Серьезное возникает там, где есть цель и интерес, верх и низ, смена суток настроения. Выпивка для алкоголика - это не веселье, а искусственный день.
вахид: Вы правы, многое из того, что мы относим к душевному, а и того хуже к духовному - тьма, по-евангельски, но я лично ощущаю это скорее, как холод. В нелюбви, в "принципиальности", в нашем общем равновесии индивидуальности и интеллектуальной состоятельности мы мерзнем. Вздорная, глупая, недоброжелательная душевность человека делает его единственно живым, в этом смысле она, конечно, свет. Иначе зачем "тьму" называть "светом".
вахид: Это одно из самых значительных философских стихотворений в русской а возможно и мировой литературе. Во всяком случае оно глубже и доходчивей, чем известная притча Шопенгауэра о дикобразах, которые ползут по ледяной пустыне, и чтобы согреться в клубке вынуждены колоть друг друга. Никакой ледяной пустыни нет, все болевые эффекты могут происходить в более разнообразном пейзаже и в солнечный летний день. Смысл стихотворения в том, что "тщеславие"людей (обзовем его так, хотя под этим словом, наверное, подразумевается больше) болезненнее его любви. Сердце - это "бесчувственная кукла", иногда вынужденная испытывать то, что называют "терзанием" (ощутимее боли в горле, но слабее зубной, однако смертельна). Человек может иметь больше неудобств ("страдать") из-за карьеры, женщина - из-за "любви", чем по причине болезни своего ребенка. Не говоря уже о "сердце друга". И речь идет не о каких-то "моральных уродах", а об обычных людях. Нравственная коллизия в том, что почти вся поэзия страдающего сердца воспевает "ушибы куклы". Но кукле-то на самом деле больно, значит она заслуживает и страстей по себе.
вахид: Любое творчество рельефно выказывает дно разумения и способностей человека и конституцию его бездарности, которая как нижняя часть тела есть и у самых одаренных людей.
вахид: Идеология веры - это незваный натурщик для карикатуристов веры.
вахид: Тот, кто хочет гарантированно избежать фальши, предпочитает какофонию.
вахид: То, что смеется никогда не предполагает, что над ним тоже могут посмеяться. Но осмеянное смеявшееся становится неуклюжим, как перевернутая черепаха, потому что люди чаще всего позволяют себе смеяться над тем, что заведомо не может ответить.
вахид: Слащавое - это добровольная полуосознанная фальшь художника ради "добрых или высоких чувств". Если нет такого компонента, чувствуется только фальшь, но не слащавость. Она, так сказать, не количественная, а качественная графомания. Попытка сделать более "в духе" то, что может быть лишь схематичным, неубедительным, малоинтересным.
вахид: Из-за однообразия и эмоциональной скудости черный юмор часто бывает изрядно слащав. Задавили трафаретного мальчика - вместо сожаления требуется посмеяться. "Слезинка замученного ребенка" в растиражированном варианте.
вахид: Многие дельные мысли могут быть высказны лишь ценою сентиментальности. Пример: "слеза замученного ребенка". (Но зачем искать более походящую форму, это же, в конце концов - не "голым в перьях".)
вахид: Высокоумие умеет дышать только жабрами отвлеченности.
вахид: Поэтов безоговорочно причилсляют к романтиком. По более глубокому рассуждению наделенные голосом сочинители стихов как раз наименьшие романтики в дурном понимании этого слова, как люди умело и рационально расправляющиеся с эмоциями. По той же причине логики менее всего склонны к "заумному", которое им приписывают из-за слабости зрения на трудноразличимые и ничуть не заумные очевидности. Чтобы выяснить, кто романтик, необходимо раздать группе обывателей чистые листы с заданием написать стихотворение и заставить прочитать собственный романтический лепет. Тест на логику происходит ежечасно, - люди на переговорах, в беседах, на корпоративах "умничают" в том самом непривлекательном смысле, которое приписывают философам, и ставят себе это в заслугу. На самом деле, менее всего подвержены такому занятию - как раз философы.
вахид: Мы не можем различить границы своей гордости, все принуждает нас и без всякой гордости заботиться о своей значительности - даже по поводу заработка, - как о плохом здоровье.
вахид: О сталинском кинематографе: некропростоватость.
вахид: В наше время появилась идеология настойчивой неидеологичности, с постоянно наблюдающим лицом, с портативным набором мудрости, с мелкими приемами агрессии, со свои списком изгоев и недопустимого. И с армией студентов, усвоивших лекции.
вахид: Розанов пишет: Человек искренен в пороке и не искренен в добродетели. Наивность: человек неискренен, когда попало и по любому поводу. Более того, порок заставляет его быть неискренним даже не по причине морали, а из-за неуклюжести порока, каиновой походки.
вахид: Искренний порок?!!!!! Это, что акробатика сентиментальности.
вахид: Розанов пишет: Порок живописен, а добродетель так тускла. Да что же они, в конце концов, светодиодные лампы?
вахид: Почти предвечно под мудростью понимается сочетание равнодушия и вялости ума. Как такой мудрости не "отвергнуться" ? Понятно, что человека шлепнули как тараньку (любимая фишка Льва Шестова, который делил все биографии на до и после этого события), - но это ли источник мудрости?
вахид: В сером океане пошлости такие феномены, как Никита Джигурда - хотя бы нечто выдающееся, как утес, но как этот экстремум был отмечен просто ничем не примечательным пошлым.
вахид: Слово искренность имеет на себе налет сентиментальности, она как бы предполагает поиск истинного себя до сведения глаз в точке. На самом деле слова для антипода неискренности в нашем языке нет
вахид: Чистый юмор очень напоминает концентрат для лимонада, его создают искусственно, поэтому он содержит в себе лишь раздражители рецепторов, и ничего больше.
вахид: Михаил Задорнов изредка комментирует песенную галиматью. Но как пропустил такое: Серов поет: "Вместо лжи красивых фраз это облако из роз"! То есть: "Все что я тебе говорил - бред сивой кобылы"! Но!!! Из-за спины быстро, по-деловому, УБЕЖДАЮЩЕ достается букет: "Держи!"
вахид: Влюбленные в удачном случае опознают средства, анестезирующие пошлость быта, и при наличии ума и доброй воли пользуются ими всю жизнь, как венчальными свечами.
вахид: Любители несложного должны быть по совместительству еще и любителями однообразного.
вахид: Любители незначительного должны быть еще и весьма вялыми любителями. Это к тому, что покупатели газет типа "Байки и анекдоты" обычно слывут жизнелюбцами с "густой кровью".
вахид: Культуру считают чем-то искусственным и неинтересным в то время, как она дает возможность видеть чудовищ в офисе и на улице (это не о людях, а о положениях), позволяет разговаривать с ними и заклинать душевную боль живота.
вахид: Унижение человека вызывает в тебе какое-то лошадиное веселье, и удовлетворение идиота. Унижающий сам оказывается в дурацком положении.
вахид: В "Веселой науке" Ницше пишет: 325 Что принадлежит к величию. Кто достигнет чего-нибудь великого, если он не ощущает в себе силы и решимости причинять великие страдания? Уметь страдать – самое последнее дело: слабые женщины и даже рабы часто достигают в этом мастерства. Но не сгинуть от внутренней муки и неуверенности, причиняя великое страдание и внемля крику этого страдания, – вот что действительно принадлежит к величию. Начать с того, что таким величием обладали, конечно, не все садисты, но особо одухотворенные, но суть не в этом. Какой неестественной, удвоенной и извращенной добродетелью должен обладать этот садист. Насколько на таком фоне добродетели христианства и даже вкус христианства предстают естественными и непритязательными. А сколько было исписано накануне об их неестественности. И главное были веские причины писать эту ерунду, "имморалист" нуждался в "добродетелях".
вахид: Я не имел права в прошлом фрагменте во втором случае использовать слово "садист". Конечно же это одухотворенный персонаж, которому неестественно часто, как в комедии положений, приходится "причинять кому-то боль".
вахид: Истине приписывают неизменно моральный оттенок, в то время как многие истины складываются в арсеналы для идеологических войн и как оружие служат тем, кто их первый получит.
полная версия страницы